Сергей КАЛАШНИКОВ: Нам нужны организация, люди и деньги!

«По сравнению с 90-ми сильно изменилось отношение народа к Госдуме. Не в лучшую сторону», – с горечью признал как раз один из «думцев», новый председатель Комитета Госдумы РФ по охране здоровья Сергей Калашников. Он дал понять, что готов горы свернуть на своем посту и сделать всё от него зависящее, чтобы лечиться и лечить в нашей стране стало гораздо комфортнее.

Еще в Думе первого и второго созывов Сергей Вячеславович избирался по спискам ЛДПР и остался верен ей и поныне. Благодаря своему лидеру эта партия у нас считается несколько экстравагантной, за что, впрочем, она сторонникам и нравится на общем сером и скучном фоне. Однако же Сергей Вячеславович совсем не такой: скромный и обходительный, как-то не по-чиновничьи, а по-мужски извиняется за свое крохотное опоздание и спрашивает разрешения снять пиджак. А своим смуглым красивым лицом так и вовсе напоминает героев итальянских фильмов периода неореализма. В кабинет он вошел и вправду разгоряченный – «с пылу с жару» после обсуждения на думском заседании фальсификаций на выборах. Вот я его и спросила:
 
 – Ну как там Чуров, не выглядит смущенным, растерянным или пристыженным?

– Что-то по нему незаметно. А я задал вопрос Нургалиеву, на который не получил ответа.

– Какой, если не секрет?

– На выборах были зафиксированы бесчисленные факты нарушения прав наблюдателей. Их попросту выбрасывали с участков. А ведь полиция – это не просто представители власти на выборах, а еще и лицо государства, которое стоит на защите прав и свобод граждан. И это лицо было неприглядным на выборах. Я спросил, в какие сроки, кем, будут рассмотрены эти случаи, каковы будут меры. Нургалиев ответил, что ему ничего о таких случаях неизвестно.

– И с моей дочкой-наблюдателем полицейские обошлись так же обидно – выставили за двери участка перед подсчетом голосов.

– Сегодня главная претензия к власти – это ее пренебрежение мнением людей. Власть врет на всех уровнях.

– У вас прослушки в кабинете нет?

– Понятия не имею. Мне это совершенно не интересно.

– Сергей Вячеславович, почему именно вам, экономисту, выпало руководить Комитетом по здравоохранению?

– Начнем с того, что у меня есть и образование психолога. Пять лет я был директором Департамента социального развития и охраны окружающей среды, куда входила вся медицина. Был председателем Фонда социального страхования, который осуществлял все виды страхования, в том числе охраны здоровья в процессе труда. Поэтому всё, что касается российской медицины, я знаю достаточно глубоко. И вообще я считаю, что работа врача и организатора здравоохранения – все-таки разные вещи.

– Пожалуй… В вашей «тронной» речи на сайте комитета вы ри суете очень светлое будущее, прямо «Манифест» Карла Маркса. Например: «законы должны содействовать обеспечению качественной и равнодоступной медицинской помощи».

– Это социальная, а не медицинская проблема. Проблема организации.

– Может быть, но наш славный доктор Рошаль утверждает, что в обществе сейчас совершенно обратная тенденция. Богатые лечатся иначе, чем бедные, а новый закон этого как будто не замечает.

– К Закону об основах охраны здоровья граждан можно относиться по-разному. Вопрос в том, как реализовать его положение. Лозунги и практика очень сильно расходятся. Для запуска закона требуется много нормативных документов, без которых он просто пустой звук. Но ведь этих документов нету, и речь о том, что соответствующие федеральные ведомства этим не озаботились.

А можно говорить о принципах подхода к здравоохранению. Ну, например, один из спорных вопросов этого закона – о том, как используются средства, приобретенные за счет государственных капиталовложений. Минздравсоцразвития не определено, какие услуги относятся к оплачиваемым, какие – нет. Здесь возникает огромное количество вопросов гражданского кодекса. (Если, скажем, на купленном за счет государства томографе проводят платную диагностику, то насколько это законно?)

Идеальных моделей здравоохранения во всем мире нет. Весь мир обсуждает различные варианты.

– Да есть отличные модели! Моя мама сейчас гостит в Канаде и, больше от скуки, вовсю пользуется тамошней бесплатной медициной. Платной там просто нет.

– Да, но зато в Канаде на прием к врачу колоссальные очереди. Более того, я знаю людей, которые в той же пресловутой Канаде говорят: да я готов заплатить, чтобы не ждать! И едут в Америку. Везде есть свои плюсы и свои минусы.

– Может, нам на первоклассную медицину просто денег не хватает?

– Можно рассуждать так: мы тратим на здравоохранение 5% ВВП. В развитых странах Европы – 10%. В США – 17%.
 
– К тому же в Америке и ВВП в несколько раз больше.

– Эту аргументацию можно принять. Но с другой стороны, в последние 7 лет выделяются колоссальные деньги по сравнению с прежними временами. Возникает вопрос, а во сколько раз у нас улучшилось пропорционально этим деньгам качество здравоохранения? Ответ однозначный – оно не только не стало лучше, а по некоторым позициям – и хуже. Так, может быть, для начала надо навести порядок?

– Как?

– Мы можем только одним способом: через совершенствование законодательства. Других возможностей у нас нет.

– А есть возможность повысить зарплату медицинским работникам?

– В России вообще мало платят всем бюджетникам. Государство жадничает. Нельзя решить вопросы оплаты труда, в том числе и медперсоналу, не решая узловую проблему зарплаты всех бюджетников. (Это я вам как бывший министр труда говорю). Повышение оплаты труда должно быть сопряжено с полной перестройкой нашего здравоохранения. Приведу пример. Небезызвестная реформа Зурабова позволила повысить зарплату среднему медперсоналу и врачам общей практики, но ведь она не дала абсолютно никакого результата. Мало того, она была подрывающей основы здравоохранения. У медицины сегодня узкая специализация, и врача общей практики нельзя считать главной фигурой. У нас сегодня дорогостоящая медицинская техника используется меньше чем на 20% (только вслушайтесь!). А какой же резон врачу-специалисту учиться, работать над собой, если зарплата у него меньше, чем у терапевта!

– Мне рассказывал главный врач одной из больниц, что сверхважная аппаратура простаивает, потому что не выделяются деньги на расход ные материалы.

– Этот вопрос мы сейчас решаем. У нас ведь как? Объявляется конкурс на поставку расходных материалов, и его выигрывает какая-то демпинговая компания-посредник. А должен поставлять производитель, и только он.

– Тут я должна возмущенно спросить – доколе?

– Дотоле. 94-й закон для любого, кто занимается конкурсами, притча во языцех. Назрела необходимость его смены, но процесс идет плохо. Дума до сегодняшнего дня принимала только те законы, которые вносит правительство.

– Почему?

– Потому что «Единая Россия» ориентирована только на «одобрямс» правительственных законопроектов. Это концепция такая: мы поддерживаем правительство во главе с нашим лидером. Но состав новой Думы изменился, он обнадеживает. Мы будем проводить политику диалога с «Единой Россией».

– Вы начинали как политик в наши, не скажу лихие, девяностые, были депутатом тогда и стали теперь. Чем отличались те думы от нынешней?

– У нас уже тогда укоренилась поговорка: кто в Думе работал, тот в цирке не смеется. Интересно раньше было, потому что партий было много. И ведь умели слушать друг друга! Независимо от того, что у каждого были свои политические взгляды, все усилия были направлены на то, чтобы сделать что-то хорошее в стране. Это уже потом многие стали идти в депутаты, чтобы решить свои карьерные вопросы, верх мечтаний – прыгнуть в исполнительную власть. Но я верю, что в нынешней Думе не будет так, как в предыдущих двух, – это само требование жизни, требование народа.

– Что же нужно для позитивных сдвигов в здравоохранении?

– Это в одном детективе, мне запомнилось, заговорщики говорят: «Нам нужны организация, люди и деньги». Вот эти три условия, по жалуй, нужны везде, где требуется что-то сдвинуть с места.

– Организация – это как раз по вашей части?

– Здесь есть маленький нюанс. Дело в том, что медицинское сообщество – одно из наиболее корпоративных профессиональных сообществ. И это объяснимо психологически. Люди отучились в общей сложности 8 лет и худо-бедно знают латынь, поэтому медики очень болезненно относятся, когда медицинскими вопросами берется заведовать человек со стороны.

– А вы, как на грех, экономист.

– Я – законодатель. Но могу утверждать, что проблемы медицины на сегодняшний день – это экономика.

– К вам в комитет стекается столько претензий и жалоб, что работать тут у вас, должно быть, грустно.

– Абсолютно не грустно. У меня драйв! Я хочу работать, и силы есть. Я хочу, чтобы наше законодательство стало лучше. И я вас уверяю, что через пару лет в законодательстве здравоохранения произойдут отрадные изменения. Если я внесу свою лепту, я буду доволен – жизнь прожита не зря.

– Ох, всех медицинских вопросов не обсудить нам сегодня… А где вы сами лечитесь, Сергей Вячеславович?

– Я лечусь у своих друзей – главных врачей московских больниц. Медицина у нас разная. Трудно тем, кто лечится в районках. Зато есть у нас много академических профильных институтов, где медицина не хуже швейцарской или американской. Нужно сделать так, чтобы все учреждения здравоохранения лечили на таком же уровне.

Беседу вела Татьяна ГАВРИЛОВА.