«Если не приносишь денег, профессором не станешь»

Интервью с ректором Тартуского  университета Тоомасом Ассером

Наша первая  встреча  состоялась  более 30 лет назад, когда   он был   ассистентом  клиники неврологии и нейрохирургии Тартуского государственного университета (ТГУ), расположенной  в старом  здании дореволюционной эпохи. За прошедшие  годы   Тоомас Ассер  защитил  в  НИИ нейрохирургии им.Н.Н.Бурденко в Москве кандидатскую диссертацию «Вопросы регуляции мозгового кровотока и стереотаксические операции с применением оригинального термокаутера», прошел годичную стажировку в Японии,  стал профессором и руководителем клиники, академиком АН Эстонии  и,  наконец, в  2018 г.  избран    ректором своей alma mater,  насчитывающей 3,5 тыс. сотрудников и почти 13,5 тыс. студентов.  На входе в  историческое здание ректората нет никакой охраны.   Ректор  принимает посетителей  в своем пустом и просторном кабинете. На стене  большой портрет Хенрика Коппеля –   врача и первого ректора Национального  эстонского университета,   к столетию основания  которого в декабре 2019 г. на двух языках (эстонском и английском) вышел альбом «Сто лиц  Тартуского университета».  Именно эти лица (от молодых исследователей до  почетных профессоров), определяют,  по мнению  создателей альбома,   сегодняшнее лицо  университета. Каждый портретируемый  изображен с  предметом из коллекции университетского музея или кафедры, отражающим его работу, и отвечает на три вопроса: 1) Что  значит для  меня Национальный эстонский университет?; 2) Почему моя специальность важна для Эстонии? и 3) Почему я выбрал этот   объект?  Тоомас Ассер  держит  стеротаксический аппарат, изготовленный во второй половине ХХ века на военном заводе в Риге,  и  применявшийся в университетской клинике для  лечения  паркинсонизма и   биопсии мозговых опухолей.  Наша беседа шла на русском языке, которым   он прекрасно владеет,   но  некоторые вещи предпочитает называть на английском.

-  Профессор Ассер, что побудило вас бороться за ректорский  пост?

- Так сложились условия.   Предыдущий ректор   внезапно скончался в декабре 2017 г., и было ясно, что понадобится новый. Хотя я работал нейрохирургом, у меня был административный опыт. Я  девять лет  (с 2000 по 2009 гг.) был деканом медицинского факультета, а потом входил в Совет  университета, утверждаемый правительством. Вначале я не собирался претендовать на ректорскую должность, но   коллеги посоветовали мне попытаться. Это было непростое  решение. Надо было оставить хирургию.

- Вы  не жалеете?

- Минимальная связь осталась. Я участвую  в некоторых операциях в  области функциональной нейрохирургии, но больших вмешательств не делаю. Это невозможно как технически (нет времени), так и этически.

- С какой программой вы решили  идти на выборы?

- Необходимость перемен была очевидна, в том числе на нашем медицинском факультете - единственном в Эстонии. Хотя за последние 10 лет  условия  работы существенно изменились, значительно увеличились возможности для научных исследований  и клинической практики, они могут быть еще лучше, если ректором становится врач. Кстати, первым  избранным ректором  созданного 100 лет назад Национального  эстонского университета был тоже врач, оториноларинголог Хенрик Коппель. Между прочим, последним ректором Императорского Юрьевского университета, эвакуированного  в Воронеж, был Алексеев, математик.  Потом он вернулся в Тарту, и я живу рядом  с  домом, в котором жил он. Выдвигая свою кандидатуру, я  хотел повысить качество нашего высшего образования.

- Что удалось сделать за  полтора года,  прошедшие  после вашего вступления в должность?

-  По   рейтингу  THE  мы находимся  на первом месте среди университетов в  «Новой Европе» (13 стран, вступивших  в Евросоюз с 2004 г. – Б.Л.).  Наши сотрудники  входят в  1%  самых цитируемых научных работников в 10 направлениях. Сейчас разрабатывается новый план развития университета, который вступит в силу в следующем году.  Предполагается  изменить  статус аспирантов (в Эстонии их называют докторантами - Ph.D. students). Они сейчас считаются  студентами, получают стипендию. Планируется приравнять их к молодым научным работникам (junior research fellows). Они будут получать зарплату, равную средней по стране,  со всеми социальными гарантиями. Мы будем повышать уровень  диссертаций (Ph.D.).

-  В Эстонии  ведь отказались от  советской двухступенчатой   научной аттестации?

-  Да, у нас  только одна научная степень (Ph.D.),   разделения на кандидатские и докторские диссертации не существует. Диссертацию можно защищать на основе трех публикаций в рецензируемых журналах. В гуманитарных науках можно защищаться по монографии, но дополнительно требуется  также опубликовать  одну статью.

- Сколько докторантов в вашем университете?

- В данный момент 1200, если считать   студентов из других вузов, и 1121, если их не учитывать. Из них 20% (218 человек)  медики.  У нас   с советских времен сохранилось слишком много факультетов,  и в 2016 г.  было  проведена структурная реформа. Осталось всего   четыре факультета, хотя правильнее было бы назвать их научными областями – факультет  искусств и гуманитарных наук, факультет социальных наук,  факультет науки и техники, и  медицинский факультет.   Докторантура рассчитана на четыре года.  В данный момент  по всему университету  насчитывается 35  научных  программ, в которых больше  специальностей в докторантуре. Мы хотим сократить  их число, чтобы  стимулировать  исследования на стыке наук.

- Сколько  всего у вас студентов?

-Вместе с докторантами  - 13.395 человек,   из них около 2 тыс. – на медицинском факультете.

- На каком языке ведется обучение?

- На эстонском, хотя   по 31 программе  обучение идет только на английском. Иностранные студенты составляют 12%. Они могут   изучать  у нас  какие-то курсы  в течение 1-2 семестров. Также на медицинском факультете есть одна группа медиков (24 человека),  где все обучение в течение шести лет  идет на английском. Но они  тоже должны знать эстонский, чтобы  общаться с больными.

- Есть ли  студенты из России?

-  Они составляют  большинство иностранных студентов (230 человек). На втором месте – финны (132), а на третьем – украинцы (129). Мы не стремимся увеличивать   число иностранных студентов. В Варшавском университете их не более 5%, т.е. вдвое меньше, чем у нас.  Количество иностранных докторантов у нас действительно растет.  На английском преподается 16% курсов. Более 550 наших студентов  едут   по обмену в  зарубежные университеты,  и более 600   иностранных студентов  мы принимаем у себя. Мы хотели бы повысить академическую мобильность как  студентов, так и преподавателей. С медиками это сложновато, так как необходимо  гармонизировать клиническую подготовку. Также возникает  языковая проблема.

- В отчете вашего  университета  написано, что 12% преподавателей являются иностранцами. Как и для чего вы их приглашаете?

- В основном, для преподавания. Это должно быть основным местом  их работы. У нас  нет требования ежегодной публикации определенного числа статей. Каждый факультет  сам определяет, кого и  на каких условиях приглашать.  Здесь нет никакой централизации. Все зависит от необходимости развивать то или иное направление и качества научных публикаций кандидата. Важен не только его  индекс Хирша, но и  организаторские способности, возможность привлечь  иностранные гранты. Кстати, в 2018 г. у нас создан  грантовый отдел (grant office), помогающий научным группам  оформлять заявки на гранты.

- Как происходит аккредитация профессоров на университетском уровне?

- Чтобы  стать профессором, необходимо выполнение ряда условий. Конечно, мы оцениваем качество научной работы соискателя (индекс Хирша, количество защищенных докторантов, и т.д.), но не менее важна  его возможность получать как эстонские, так и зарубежные  гранты. Если  не приносишь  университету денег,  профессором не станешь. Третий критерий (после педагогической и  научной деятельности)  -  общественная нагрузка (участие в комиссиях, комитетах,  популярные  лекции и статьи, выступления в СМИ, и т.д.).

- Место профессора  является постоянным (tenure)?

- На сегодняшний день, если  профессор дважды  аккредитован  на пятилетний срок,  он остается в университете пожизненно. Но правила меняются. C  этого года мы  гарантируем  получившему место профессора  частичное финансирование его научной работы (например, 50 тыс. евро в год). Через пять  лет мы оцениваем ее качество. Как правило, он должен   за  это время получить гранты на миллион евро или больше.

- Как  финансируется  ваш университет?

- Общий бюджет Тартуского университета в этом году превышает 200 млн. евро. Мы получаем два бюджета: один на преподавание, и второй - на науку.  Государство  финансирует 85 % расходов на обучение, а  на научные исследования  денег  выделяется меньше. С министерством образования  заключается договор. Наш университет  - автономное учреждение. Мы сами решаем,  что, в каком объеме  и какому числу студентов преподавать. Но если  мы  заявили определенные объемы,  то должны их выполнить. Сейчас государство хочет, чтобы мы обучали больше студентов по информационным технологиям, и мы обещали, что в течение трех лет число студентов в этой области будет ежегодно увеличиваться на 10%.

- Каков ежегодный набор на медицинский факультет?

- На медицинском факультете – шесть институтов (биомедицины и трансляционной медицины, фармакологии, стоматологии, клинической медицины, семейной медицины  и общественного здоровья,  спортивных наук и физиотерапии). В этом учебном году мы  набрали (в бакалавриат, магистратуру и докторантуру) 457  человек (185 - на клиническую медицину,  40 – на фармацевтику, 45 – на физиотерапию, 32 – на стоматологию  и т.д.)

- А конкурс большой?

- Мы  принимаем на основе    результатов  школьных экзаменов (EГЭ).  Желающих много, т.к. профессия врача  является  у нас престижной и высокооплачиваемой.

- Но многие врачи  уезжают работать за рубеж…

 - Это указывает на то, что они  здесь получили хорошее образование.

 - Признаются  ли эстонские врачебные дипломы заграницей?

-  Дипломы подтверждать не надо, но в США ты должен заново пройти резидентуру, а  в Европе это зависит от конкретной больницы.

- Студенты обучаются бесплатно?

- Да,  с 2013 г. - бесплатно. Но  государство  выделяет на образование  лишь 1,5% ВВП. У нас этот показатель падал до 1%. Здесь два выхода. Или государство должно  найти дополнительные ресурсы для поддержания количества студентов  и качества высшего образования. Или же  оно должно  разрешить нам  брать какие-то деньги за обучение.   Сейчас в Эстонии  по этому вопросу идет дискуссия.

 - Но  иностранные студенты  все равно ведь платят?

- Не все.  Все эстоноязычные программы бесплатны. На I уровне (бакалавриат) 88% иностранных студентов платят за обучение, на II  уровне (магистратура) платит лишь 36%.

- На сайте вашего университета написано, что год обучения  иностранного студента на медицинском факультете стоит 12 тыс. евро, а на других факультетах - в три раза меньше. Как определяются эти суммы?

- Они  не покрывают полностью наших  расходов. Речь идет о  маленьких группах  (как я уже сказал,  на медицинском факультете  мы принимаем 24 иностранца в год). Материально мы не заинтересованы в увеличении их численности. Последипломная специализация (резидентура)  у нас   тоже бесплатная. Более того, резиденты получают зарплату. Несколько лет назад я был в С.-Петербурге, где большинство мест в ординатуре платные. У нас другая модель.

- В советский период у вас обучались группы на русском языке. Здесь готовились спортивных врачей для всего СССР. Почему их не стало? Ведь  почти треть населения Эстонии - русскоязычные.

- В этом нет необходимости.  Те, кто поступает в университет, владеют эстонским.

- У вас тесные связи с университетами других стран?

- Да,  исторически мы поддерживаем связи с Упсальским университетом в Швеции. Его ректор входит в Совет нашего университета.

- Видите ли вы перспективы  сотрудничества с российскими университетами?

-Это должны быть, мне кажется, совместные научные  проекты. 

-Поскольку вы нейрохирург,  хотелось бы  узнать о состоянии вашей специальности в Эстонии. Какие  достижения? Какие проблемы?

-  Сейчас  нейрохирургические стационары остались только в Тарту и Таллине. Существовавшее в советский период отделение в Нарве закрыто. Резидентура по всем хирургическим специальностям, включая нейрохирургию, длится 5 лет. Сейчас обучается пять нейрохирургов. Мы строго планируем их число. Всего в республике с населением 1,3 млн. человек работает 17 или 18 нейрохирургов. Так что работы у них хватает. По европейским стандартам, нейрохирург должен делать не менее 200 операций в год. У нас представлены все направления, имеется хорошее  оснащение аппаратурой. Некоторые наши нейрохирурги работают в Финляндии, Швеции и Германии. Если у нас нет каких-то возможностей (например, гамма-ножа), то больной может лечиться за рубежом  за счет  фонда ОМС.

В декабре 2020 г.  планируем отметить столетний юбилей  нашей  клиники неврологии и нейрохирургии,  которую создал   Людвиг Мартынович Пуссеп, намного опередивший свое время.  

 - Помимо, Пуссепа,   в Юрьеве  учился и работал  Николай Нилович Бурденко, основавший московский Институт нейрохирургии...

- А также  другие пионеры нейрохирургии, такие как  Эрнст фон Бергман и  Николай Гулеке, чей отец был архитектором Дерптского университета.

- Памятник фон Бергману стоит на месте, а памятник Бурденко  в 1990-е годы был демонтирован. Как вы к этому относитесь?

- Трудно сказать. Это было политическое решение. Я не имел к нему отношения. Медиков даже не спросили. Я очень ценю то, что получил в свое время от своих  коллег в Москве и Ленинграде. Сохранились связи  с   Психоневрологическим институтом им. В.М.Бехтерева, где когда-то работал Пуссеп.  У нас последние  20 лет   ежегодно проходит лекция памяти Пуссепа, приуроченная ко дню его рождения, прочесть которую мы приглашаем известного нейрохирурга, невролога  или специалиста в области нейронаук. Вполне возможно, что среди них будут и наши  российские коллеги.

По завершении интервью  Тоомас Ассер  повез меня на своем «Фольксвагене»  в университетскую библиотеку, где хранится архив Пуссепа.  Многие документы оцифрованы и   находятся на сайте в свободном доступе.   Пообедав   в  библиотечном кафе, направились  в только что  построенный  корпус «Дельта» (строительство обошлось в 35 млн. евро), где разместились Институты экономики, информатики и математики, и статистики. В завершение встречи  посмотрели новые университетские клиники в стиле скандинавского минимализма, побывали в   отделениях реанимации и радиологии. Вечерело. На вопрос о продолжительности  рабочего дня  последовал краткий ответ: «Круглосуточно». Водитель ректора довез меня до российской границы, преодолев  за час с небольшим расстояние около 100 км.

Болеслав Лихтерман, д.м.н., профессор кафедры гуматитарных наук 1-го МГМУ им.И.М.Сеченова

Тарту – Псков - Москва

На  снимке: Т.Ассер в своем кабинете