Валентин ГУЛЬСТ: Всегда хочу дойти до главной сути

Свою фамилию он унаследовал от пращура – голландца Захария Ван-дер-Гульста Младшего, служившего личным врачом Петра Первого. За плечами 91 год. Немало. Но он по-прежнему «держит руку на пульсе жизни». Охотно встречается с молодёжью, перелистывая страницы биографии, богатой на яркие события. О них напоминают орден Отечественной войны, медаль «За боевые заслуги» – 21 правительственная награда за ратный и мирный труд.


– Валентин Вениаминович, Великая Отечественная вас застала совсем юным...

– Когда гитлеровцы подступили к Москве, наша семья – мама, я и младший брат были эвакуированы в Куйбышев. Отец – заместитель министра госбезопасности Эстонии был на фронте. Я оканчивал десятилетку в классе вместе со Светланой Сталиной, Гошей Микояном, Сашей Щербаковым, Левой Булга-ниным. Вместе с Олегом Румянцевым – сыном генерал-лейтенанта В.И.Румянцева, охранявшего Сталина, мы убежали на фронт. Но нас задержали, направили в военкомат, а потом в танковое училище... В 18 лет я стал курсантом, а потом адъютантом танкового батальона. Молодым лейтенантом был мобилизован и назначен оперуполномоченным отдела контрразведки СМЕРШ танковой бригады. Поступил в Высшую школу КГБ СССР...

...В Одессе находился лагерь, где собрали всех освобождённых из гитлеровского плена англичан, американцев, голландцев...

Однако Одесса запомнилась не только этим. Здесь произошла встреча с удивительным человеком – Клементиной Черчилль, супругой премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля.

…Узнав о нападении Гитлера на СССР, Клементина создала «Фонд помощи России Британского Красного Креста и ордена св. Иоанна Иерусалимского» и первой внесла денежный взнос. Её примеру последовали члены правительства Англии. За 7 лет работы фонда его поставки в СССР составили примерно 8 млн фунтов стерлингов. Это были не только пожертвования богатых, но и пенсы простого населения. Они позволили приобрести и направить в Союз лекарства, медоборудование, в том числе сотни рентгеновских аппаратов, хирургические инструменты, протезы для раненных, продукты, одежду и многое другое. Действовало правило – никакого просроченного товара, поношенных вещей – только высокого качества. В Сталинграде и Ростове-на-Дону появились два госпиталя по 750 коек каждый, оснащённые британской стороной.

...В Одессе мне предложили сопровождать переводчиком первую леди Англии. Увидев меня, лейтенанта, Клементина обняла меня за плечи. Возможно, я напомнил ей сына Рейнольда, который был представителем Черчилля в советской ставке Верховного главного командования. Конечно, пришлось постараться быть джентльменом. Я пригласил гостью в театр. Она удивилась: «Он же разрушен в ходе боёв?..»

И не скрыла восторга, узнав, что советские люди ускоренно восстановили одесский оперный театр. В первый раз мы слушали оперу Пуччини «Мадам Баттерфляй». Во второй раз шла «Наталка-Полтавка», и тут я едва не оконфузился. Главную роль исполнял румын на своём языке. Как быть с переводом? Дама, заметив, что я растерялся, успокоила: «У нас же есть либретто».


Прогуливаясь по берегу моря, мы говорили об искусстве, английской литературе. Спутница делилась нелёгкими впечатлениями о посещении послеблокадного Ленинграда, изуродованном Петродворце, рубцах Сталинграда, встречах в госпиталях. Как-то она попросила разрешения «поцеловать меня в щёчку». Мы расстались как друзья. В последний момент Клементина протянула свою визитку. Пояснила: «Будете в Лондоне, станете гостем нашей семьи. Визитка даёт право войти в наш дом...»

Тогда я ещё не знал, что этот подарок очень пригодится при работе в Потсдаме.

– Итак – Потсдамская конференция...

– Вернувшись в Москву, я получил приказ: быть на Белорусском вокзале, имея при себе оружие. Нас ждал специальный поезд. Он взял курс на Берлин, где в строгой тайне шла подготовка к встрече «Большой тройки» – глав трёх держав по антигитлеровской коалиции. Предстояло определить будущее послевоенной Европы и не только Европы.

Столица Германии лежала в руинах. Конференцию решили проводить в Потсдаме, в единственном уцелевшем большом здании –дворце германского кронпринца Цеци-лиенхоф. Делегации разместили на виллах в пригороде – Бабельсберге. Зона имела два кольца охраны: первую представляли бронетанковые войска, вторую – мотопехота. С воздуха объект прикрывал авиационный полк Василия Сталина.

В апреле умер Ф.Рузвельт. Сменивший его Гарри Трумэн прибыл на встречу 15 июля на самолёте из Антверпена. В тот же день прилетел Уинстон Черчилль. Советскую делегацию во главе со Сталиным на железнодорожном вокзале встретил 16 июля главнокомандующий группой советских оккупационных войск в Германии маршал Г.Жуков. На всём пути продвижения состава охрана стояла на расстоянии видимости: солдат видел соседа. Ехали в логово только что поверженного фашизма...

Конференция проходила с 17 июля по 2 августа 1945 г. Её вели главы правительств трёх государств. Здесь же были министры иностранных дел, их замы, представители военных ведомств. В Великобритании в это время на парламентских выборах победили лейбористы, и с 28 июля делегацию страны вместо Черчилля возглавил Клемент Эттли. Руководители трёх держав подтвердили важные политические и экономические принципы, во многом детализировав идеи Ялтинской конференции. В результате переговоров были установлены основы послевоенного устройства и отношения с Германией и бывшими её союзниками.

...25 июля как бы мимоходом Трумэн сообщил Сталину, что американцы создали оружие невероятно большой силы. Тот никак не отреагировал. Ни американцы, ни англичане не знали, что советской разведке было известно об их опытах с атомной бомбой. И.Курчатову поступила команда – ускорить наши работы.

6 августа 1945 г. атомный взрыв уничтожил Хиросиму. 9 августа – Нагасаки.

5 марта 1946 г. – в разрез принятым в Потсдаме союзническим обязательствам и устным клятвам о дружбе – прозвучала Фултонская речь Уинстона Черчилля. Она стала сигналом для начала холодной войны.

– Вы упоминали о вашей встрече с Уинстоном Черчиллем...

– В моём архиве пожелтевший от времени документ – пропуск № 3 с изображением флагов СССР, Британии и США. С особой пометкой «Проход всюду». Таких пропусков было всего три: у переводчика «Верховного» – В.Павлова, начальника «объекта» генерала В.Медведева. Третий – мой.

В Потсдаме меня разместили в доме бывшего бургомистра – трёхэтажном особняке с курантами. Как переводчик я постоянно сопровождал А.Антонова, генерала армии, начальника Генерального штаба. Нередко приходилось выезжать на КПП, чтобы встретить очередного гостя. Мне 21 год... И такая ответственность!

...Как-то вечером раздался звонок. Трое – помощник начальника охраны Черчилля и два сопровождающих пояснили: вчера г-н Черчилль был у Сталина, и тот пообещал ему ящик коньяка. Звоню Н.Власику, начальнику охраны советского высшего эшелона власти, объясняю ситуацию. Слышу его бурный разговор с генерал-лейтенантом А.Эгнаташвили, замом по снабжению: «Не волнуйся. Сейчас пришлём».

Вскоре действительно появился ящик армянского коньяка. Однако гости не спешили уходить, стоят, переминаются с ноги на ногу: «А нам нельзя попробовать?..»
Объяснили: Черчилль как большой ценитель хороших напитков близко никого к угощению не подпустит. Обычно он требует открыть бутылку за его обеденным столом, её потом закрывают, и он держит её в своём шкафу.

Пришлось снова побеспокоить генерала: «Нужна ещё одна бутылка...» После непростого разговора добился своего. По настоянию гостей пришлось тут же открыть сосуд. Я решил воспользоваться моментом и попросил устроить мне встречу с Черчиллем: ведь другой случай вряд ли когда-нибудь представится. Тем более что у меня есть визитка г-жи Черчилль...

На другой день за мной приехали новые «друзья». Премьер-министр согласен на встречу. Мне показали выкрашенные в розовый цвет апартаменты. И вот передо мной легендарный Черчилль. Среднего роста. Полный. Цепкий взгляд... На столе в коробочке кубинские сигары. Рядом бутылка знакомого коньяка.

Оглядев молодого лейтенанта, хозяин кабинета хмыкнул: «Теперь мне понятно, почему Клементина столько о вас рассказывала в своих письмах. Я подтверждаю её приглашение. Что вы так ко мне рвались?..»

Пришлось рассказать, что я кое-что о нём знаю. Что в 1904 г. в англо-бурскую войну молодой Черчилль оказался в плену у буров. Как бежал. И был недоволен, узнав, что за его поимку предложили всего 100 фунтов стерлингов... Многоопытный политик пожал плечами: «Естественно, покоробило, что меня так низко оценили!»

Аудиенция длилась пять минут. Хотя для других посетителей она была ещё меньше. Он не предложил сесть. Я стоял перед Черчиллем. Мы успели коротко коснуться темы репатриации пленных...

– Я вижу у вас коллекцию именных заводских медалей...

– Более 30 лет я трудился в оборонном НПО «Алмаз». Пришёл сюда инженером-технологом. На пенсию уходил главным контролёром качества всех разработок НПО. Под моим началом работали 900 высококлассных специалистов. Как контролёр подчинялся лично министру. Получая комплектующие изделия со «звёздочкой» военной приёмки, я направлял их в свою лабораторию входного контроля для дополнительной проверки. Здесь ставили вторую отметку. Без этого прибор не мог стать частью системы управления ракеты. Так обеспечивался жёсткий контроль.

За активное участие в разработке новых изделий я получил орден Красного Знамени. За создание системы контроля высокого качества, позволяющей выявлять нулевые дефекты в военной промышленности, – звания «Заслуженный машиностроитель России», «Почётный радист СССР». Интересы Родины всегда были на первом плане.

– Работа на износ... И как результат, пересечения с медициной?

– Годы научили уважать людей в белых халатах. В памяти профессор В.Клемашов. Я лежал в его гастроэнтерологической клинике Главного управления Минобороны. Редкой культуры, эрудиции человек!.. По просьбе академика Б.Петровского переводил зарубежную литературу о внедрении гипотермии в хирургическую практику. Благодаря родителям был знаком с такими великими мастерами, как невролог М.Рапопорт, окулист М.Авербах, хирург С.Спасокукоцкий...

В сегодняшней медицине тревожит вот что: под разговоры о долголетии мы как-то упускаем здоровье старшего поколения. Забываем, что старость требует особого такта со стороны врачей, особого внимания...

– В чём секреты вашего не гаснущего с годами жизнелюбия?

– Каждый человек должен построить дом, посадить дерево, родить наследника… Что ж, вместе со всеми поднимал страну из военных руин. Подрастают две правнучки. Правнук заканчивает горный институт. Несколько лет назад я лежал в Центральной больнице МВД России. Там посадил голубую ёлочку.

Мне повезло на встречи с интересными людьми, в том числе с первыми лицами страны. Никогда не чурался ответственности. И работая чекистом. И давая путёвку новой ракете. Не унывал. У меня десятки грамот за патриотическое воспитание молодёжи. Отличная подпитка жизнелюбия!..

– Правила по жизни?

– Порой трудно заснуть. Осмысляя пройденные дороги, всегда хочу дойти до истины. И лишь найдя ответ, успокаиваюсь. Обидно, когда, говоря о прошлом, всё мажут чёрными красками. Особенно, что касается Великой Победы. Она ковалась великими людьми. Помню: когда закончилась война, по всей стране звонили церковные колокола...

Бывая на предприятиях в разных городах, всегда стремился посетить местный театр, музей. Шёл в церковь – не молиться: посмотреть архитектуру, приобщиться к красоте истории. Жизнь – она интересна своим многообразием.

– Как поддерживали здоровье?

– Дружил со спортом. С 1936 г. – член общества «Динамо» как баскетболист. Блестяще играл в бильярд. Любил коньки. Не курил. Не помню себя в подпитии. Иные генералы меня сторонились: как это – чурается рюмки...

– Что больше всего цените в окружающих?
– Преданность делу и правду – в большом и малом.

Беседу вёл
Михаил ГЛУХОВСКИЙ,
корр. «МГ».