В поисках чумы

Чумой XX века назвали СПИД, подчеркивая этим его опасность для жизни. А что же представляла собой настоящая чума? Нынешнее поколение и понятия не имеет об опустошительных когда-то эпидемиях «черной смерти», от которой гибли миллионы людей. И мало кому известны рыцари отечественной медицины, которые, рискуя собственной жизнью, спасали людей, и не только своей страны, закладывали основы современной эпидемиологической науки. Одним из таких подвижников был академик Даниил Кириллович Заболотный. Подвиг его жизни достойно оценен и за пределами отчизны. Правительство Франции отметило нашего соотечественника высшей государственной наградой - орденом Почетного легиона, а широко известный Институт Пастера в Париже - несколькими медалями.

Опять в путь-дорогу

Петербург, 1901 г. Руководитель Российской противочумной экспедиции Даниил Заболотный возвратился из Китая, где совместно со своими немногочисленными медиками-добровольцами укрощал эпидемию чумы. Заверил супругу Людмилу Владиславовну: конец путешествиям (а перед этим были экспедиции в Индию, Аравию, Месопотамию, Шотландию и т.д.), начинаем оседлую жизнь, как все нормальные люди.

- Надолго ли? - Людмила Владиславовна с сомнением взглянула на мужа.

- А почему бы и нет? Чума в мире наконец утихомирилась, а материалов по Индии, Аравии и другим странам столько, что их хватит для обработки и осмысления на несколько лет.

И по приглашению руководителя Российского противочумного комитета принца Ольденбургского Даниил Кириллович пошел работать на «чумный форт» в бывшую военную крепость вблизи Кронштадта, а теперь закрытую, изолированную от внешнего мира противочумную лабораторию. Углубился в науку в поисках ответа на вопрос: где в природе таится возбудитель чумы между эпидемиями? Пока ученые не разгадают эту тайну, «черная смерть» будет разгуливать по свету.

В те «мирные» дни - промежутки времени между его участием в международных противочумных экспедициях - супруги успели побывать в родных местах Даниила Кирилловича, в селе Чеботарка на Украине. Возвратившись в Петербург, ученый поставил последнюю точку в научном труде «Чума. Эпидемиология, патогенез и профилактика». Продолжил преподавательскую работу в Женском медицинском институте, где учредил первую в России кафедру эпидемиологии.

И вдруг в столице распространилась тревожная новость - в Маньчжурии началась эпидемия тяжелой формы чумы - легочной, со стопроцентным летальным исходом. В Петербурге паника: очаг эпидемии распространяется и на пограничные с Россией районы. Посыпались запросы депутатов Государственной думы. Правительство срочно взялось снаряжать противочумную экспедицию, которая должна была выехать на место эпидемии. Объявили набор медиков-добровольцев. Руководителем российской экспедиции был назначен профессор Даниил Заболотный.

Прибыв в Харбин, а потом и в Мукден, ученый занялся сбором информации: что обусловило вспышку чумы? Поинтересовался обстоятельствами, предшествовавшими вспышке. Может быть, инфекцию занес кто-то из приезжих, людей со стороны? Местный врач Богуцкий сообщил: здесь как раз в разгаре охота на разновидность сусликов - тарабаганов, приезжие предприниматели сдают шкурки, вошедшие в моду, тысячами.

Первые жертвы

Тарабаганы... Не являются ли эти зверьки переносчиками чумы? Но тут было не до теоретических исследований, обстоятельства требовали быстрых и решительных действий. Руководитель экспедиции комплектовал «летучие» отряды санитарных врачей, договаривался с местной властью о подготовке бараков для приема госпитализированных, налаживал массовые обследования среди населения. Возникли большие трудности - «дикое» китайское население всячески уклонялось от госпитализации и обследования жилищ, баррикадировало входы в свои фанзы, разбегалось при приближении санитарных отрядов.

Самоотверженно работали добровольцы: врачи Лебедева, Громашевский, студенты-медики Мамонтов, Беляев. Рискуя жизнью, они действовали в самом эпицентре эпидемии. И это вскоре дало о себе знать. Заразилась Лебедева, однако продолжала работать, пока могла. А когда убедилась, что болезнь не одолеть, начала вести наблюдения над проявлениями легочной чумы, ее клиникой - может, пригодится науке? И в последний свой день мужественно записала в собственной истории болезни - exitus letalis.

Перед смертью поинтересовалась: как там китайский мальчик?

Она нашла его в полуразрушенной фанзе среди зачумленных трупов. Забрали его в противочумный пункт. Обмыли, переодели, накормили. Профессор решил его усыновить. Позднее он писал супруге: «Дорогая Милочка, оказывается, на эпидемии чумы можно не только терять, но и находить».

В те дни он тяжело переживал потери. Это было, как на войне: заразился и умер санитар Беляев, за ним - медсестра Снежкова, студент-медик Мамонтов. Боже мой, да сколько же потребуется жертв этому жестокому, ненасытному Молоху - легочной чуме, не щадившей никого! Нужно настойчивее искать на нее управу!

Профессор Заболотный поехал в Мукден на международную противочумную конференцию, от которой ожидали разгадки маньчжурской чумы, и небезосновательно - на конференцию съехались светила бактериологии и эпидемиологии со всего мира. Однако постигло разочарование: выступавшие ученые были далеки от эпидемиологической практики, высказывались различные предположения вплоть до абсурдных.

Заболотный изложил свою «тарабаганью» гипотезу, основанную на большом аналитическом материале. Поднялся шум, началась дискуссия, возникли группы «за» и «против». Какую же принимать резолюцию? Председатель редакционной комиссии предложил вариант в следующей редакции: «Хотя на сегодня нет прямых доказательств, что первые заболевания чумой вызваны тарабаганами, однако вполне вероятно, что распространение этих грызунов тесно связано с эпидемиями легочной чумы в Маньчжурии, северо-восточной Монголии, на Забайкалье России». Такая формулировка и была принята международной конференцией. Однако то была еще не полная победа профессора Заболотного. Его гипотеза требовала неопровержимого подтверждения.

Где истина?

Опустели бараки противочумного пункта - вспышку в Маньчжурии удалось погасить. Участники экспедиции готовились к отъезду, но не все. Заболотный огласил приказ: кроме него в Харбине остается местный врачебный инспектор Крестовский, врач Чурилина и студент Исаев.

Ученый твердо решил: пока не выяснит, от чего зависят чумные эпидемии в мире, домой не возвратится. Его благородную цель поддержали коллеги. Он разделил группу на две: сам он со студентом Исаевым станет исследовать забайкальскую степь, имея целью доказать причастность тарабаганов к возникновению вспышек чумы, а Крестовский с Чурилиной откроют походную лабораторию для бактериологического исследования больных грызунов, если таковых удастся обнаружить.

Заболотный с Исаевым прошли десятки километров забайкальской степи, им попадалось множество тарабаганов, стремительно убегающих, завидев людей, ибо были здоровы, но ни одного больного зверька обнаружить не удалось.
Усталые чумологи поздно вечером приблизились к небольшому поселению бурятов. Пытались выяснить что-нибудь о болезнях грызунов.

- Больной тарабаган? - переспросил старый бурят. - Видели, видели...

Это ученый уже слышал. Все видели, но почему же на их с Исаевым пути не встретился ни один? С трудом объяснил старому буряту, плохо понимающему русскую речь: где-то же должны быть трупы погибших от болезни зверьков? Тот долго не мог понять, чего от него добиваются русские врачи. Наконец радостно закивал головой:

- Труп тарабаган - нет! Труп ест шакал, орел-стервятник. Все ест, ничего не оставлять...

Это уже было что-то. Отдохнув у гостеприимных бурятов, утром исследователи двинулись дальше в путь. Уже с другой стороны прибыли к походной лаборатории: может быть, Крестовскому и Чурилиной больше повезло, ведь они также занимались поисками тарабаганов? Оказалось, что они действительно выловили немало грызунов, но бактериологическое исследование ни у одного из них не зафиксировало признаков заболевания.

И снова Заболотный с Исаевым углубились в степь. Уже второй месяц обследовали они округ, и всё безрезультатно. Неужели они на ошибочном пути? Но ведь множество косвенных доказательств свидетельствовало в пользу его гипотезы, объявленной всему миру. Интуиция подсказывала: именно здесь, в забайкальских степях, кроется разгадка тайны.

Победа

Во время очередного похода по степи, устроив привал, вдруг заметили в небе орла-стервятника. Он делал широкие круги, постепенно снижаясь. И вдруг, сложив крылья, стрелой упал вниз, но возле самой земли снова взметнул вверх, будто чего-то испугавшись.

Наши путешественники стали следить за поведением орла: не иначе как преследует какою-то добычу.

- А ведь это вполне может быть больной тарабаган! Помнишь, что рассказывал нам старый бурят? - обращаясь к Исаеву, сказал профессор и живо поднялся с земли. - Пока грызун жив, орел его не возьмет, ожидает смерти. Понятно, почему и трупов грызунов никто не видел - этакие санитары подчищают...

Исаев побежал к месту «падения» орла. Так и есть - тарабаган. Зверек заметил приближающегося человека, но убежать не смог, как обычно в подобных случаях, - нетвердо ковылял, натыкаясь на комья засохшей земли. Исаев быстро догнал его и накрыл плащом.

Профессор уже спешил навстречу. Исследовал визуально: да, классическая картина чумы. Облегченно вздохнул, будто сбросил с плеч тяжеленный груз.

- Нужно немедленно исследовать - наши оппоненты поверят только неопровержимым бактериологическим анализам, - он достал из заплечного мешка микроскоп, начал готовить препарат для бактериологического исследования.

- Посмотри на эту картину, юноша. Осторожно, руками не касайся.

Вот так, в далекой забайкальской степи Заболотный и Исаев первыми в мире увидели чуму в ее естественной среде...
Результаты анализа подтвердили бактериологическим исследованием и Чурилина и Крестовский. И лишь через неделю, после тщательных повторных исследований профессор Заболотный телеграфировал в редакцию журнала «Русский врач»: «Нашей экспедиции удалось поймать и наблюдать в течение нескольких часов больного тарабагана, вскрыть и исследовать труп. Бактериально констатирована типичная септико-геморрагическая форма чумы. Из трупа получена чистая разводка с характерными признаками чумной палочки». Это случилось 21 июня 1911 г.

Подвиг Ипполита Деминского

Вскоре тот важнейший для мировой науки и врачебной практики факт официально подтвердил «Чумной форт» вблизи Кронштадта, а потом и Институт Пастера в Париже.

Но это была еще не полная победа над чумой. С давних времен эпидемии угрожали России из двух регионов - Маньчжурии и Заволжья. Происхождение маньчжурской чумы объясняла формула профессора Заболотного, признанная во всем мире: «эпизоотия среди тарабаганов - человек - эпидемия». Но в Заволжье, в киргизских степях тарабаганов нет. Соблазняла аналогия: в Маньчжурии - тарабаганы, в Заволжье - суслики. Однако доказательств не было.

На этот раз в поисках истины Заболотный выехал в Астрахань. Совместно с местными специалистами наладил организационную и исследовательскую работу, доказав местным властям, насколько это важно для благополучия края.
В глубинном уезде познакомился с санитарным врачом Ипполитом Деминским, поделился с ним своим забайкальским опытом. И в Заволжье также началась бактериологическая охота на сусликов. Исследовали сотни степных зверьков, но не обнаружили ни одного с признаками чумы.

Но и здесь победа пришла! Правда, ценою жертвы - заразившись от зачумленного суслика, погиб врач Деминский. Это случилось, когда профессор Заболотный инспектировал санврачей соседних уездов. По возвращении его ждала записка: «Я заразился от суслика легочной чумой. Возьмите добытые культуры. Труп мой вскройте как случай лабораторного заражения человека от грызуна. Прощайте, мои дорогие. И.Деминский».

Дорогой ценой добывалась научная истина, но она обезопасила мир от смертоносных эпидемий прошлого.

Василий КАЛИТА, соб. корр. «МГ».
Киев.