Вы здесь

Памяти Владимира Козлова

Выдающийся оториноларинголог Владимир Козлов ушёл из жизни 5 лет назад. Любознательный, харизматичный, профессор был одним из лидеров, направлявших развитие специальности. В нём сочетались умение врачевать, учить, изобретать.

Выпускник Ярославского мед­института, Владимир Сергеевич в 2003 г. возглавил в родном вузе кафедру оториноларингологии, а за 13 лет до этого организовал первый в стране Ринологический центр на базе Ярославской областной клинической больницы. Затем последовало приглашение в Москву, где в течение
14 лет профессор Козлов работал в системе Управления делами Президента РФ: с 2006 по 2012 гг. – руководил отделением оториноларингологии Центральной клинической больницы с поликлиникой УД Президента РФ, а впоследствии стал главным внештатным оториноларингологом и заведующим кафедрой оториноларингологии Центральной государственной медицинской академии УД Президента РФ.

Международную известность получили изобретения доктора Козлова (как автора и соавтора), внедрённые в практику и выпускаемые серийно. Это прежде всего ЯМИК­-метод и синус­катетер, запатентованный в 26 странах. В Японии до сих пор существует ЯМИК­общество, а изобретение включено в японскую систему ОМС. Это аденотом Карпова­-Козлова, троакар Козлова. В 2019 г. в Чикаго на Всемирном конгрессе ринологов (Rhinoworld) профессор Козлов презентовал улучшенную версию катетера из силикона, получившую название РИНКО.

В своё время обозреватель «МГ» Альберт Хисамов работал с Владимиром Сергеевичем над его мемуарами и сегодня представляет одну из глав для наших читателей.

Пациент из Лиссабона

В июле 1990-­го мне позвонили из Министерства иностранных дел СССР.

– К вам на лечение хочет приехать бизнесмен из Лиссабона, страдающий хроническим синуситом, – сказал сотрудник МИДа.

– Когда?

– После вашего согласия, и ему ещё нужно время для оформления визы. Начало сентября вас устроит?

– Конечно устроит, – ответил я.

В конце августа из МИДа сообщили, что пациент приедет 5 сентября. И тут возник вопрос, где его лечить. В лор­клинике больницы Соловьёва? – Не подходит. В то время там можно было лечить только советских людей. Я поехал в больницу № 5 – «обкомовскую», как её называли. Она была лучшей в городе – не потому, что в ней лечились «лучшие люди», а из­за того, что там работали хорошие врачи.

С начала перестройки прошло уже пять лет, и коммунистические нравы слегка «нивелировались». Главному врачу 5­й больницы, замечательному человеку Татьяне Лёвшиной я изложил проблему и попросил дать разрешение на «пользование» пациента в лор­кабинете. Оно было получено, а потом и настал «час икс».

Португалец приехал из Москвы на такси и разместился в гостинице «Юбилейная». В Ярославле третий день шёл мерзкий осенний дождь, а температура воздуха не поднималась выше + 50С, – то есть самое время приехать из солнечного Лиссабона лечить насморк.

Как выяснилось, пациент не то что русским, но и английским не владеет, а, помимо португальского, знает итальянский. Переводить пригласили директора центра иностранных языков Бориса Красильникова. Во время первого визита я стал собирать анамнез. Выяснилось, что основной проблемой Луи – так звали португальца – были головная боль и выделения из носа, вследствие чего он – хозяин крупной строительной компании – вынужден во время совещаний по три раза в час выходить из кабинета, чтобы высморкаться. Все известные в Европе методы лечения он уже попробовал без какого­либо эффекта.

В то время распространённой причиной развития синусита среди моих пациентов было посещение бассейнов, где, вероятно, нарушались санитарные нормы. Поэтому я задал португальцу вопрос:

– А вы бассейн посещаете?

– Конечно, я плаваю каждый день.

– Тогда понятно, откуда у вас синусит. В бассейне столько «заразы»!

После перевода пациент немного помолчал и сказал:

– У меня личный бассейн, и есть специально обученный человек, который проводит санитарную обработку и регулярно тестирует воду.

Тут мой совковый менталитет «дал трещину». Я знал только из книг о персональных бассейнах и не мог представить, что мой пациент принадлежит к ранее неизвестному мне кругу людей.

После сбора анамнеза я осмотрел пациента и поставил диагноз: «Хронический синусит». В этот момент пациент достал из саквояжа огромный рентгеновский снимок и сказал:

– Доктор, я привёз компьютерную томограмму, посмотрите пожалуйста.

Учитывая тот факт, что тема моей диссертации была посвящена контрастной рентгенографии, я считал себя экспертом в этой области знаний. Взяв снимок, я поставил его на негатоскоп и приступил к изучению. К моему удивлению, на плёнке было три десятка срезов головы в аксиальной проекции, и в центре их что­то напоминало околоносовые пазухи. Признаюсь – я ничего не понял. Перевернул снимок – и опять ничего не понял. Вертел его и так, и так с умным видом – на меня же смотрели и иностранец, и переводчик. Наконец я сказал, что компьютерная томограмма подтверждает диагноз. Все вздохнули с облегчением.

Сразу же после проведения процедуры португалец сказал, что головная боль прошла, а носовое дыхание стало свободнее. Курс лечения продолжался в течение пяти дней. Самочувствие пациента улучшалось день ото дня, несмотря на плохую погоду.

Пришла пора прощаться. В качестве любезности директор Ярославского филиала совместного советско­болгарского предприятия «Новинтех» Валерий Иванов выделил пациенту машину с водителем для доставки в аэропорт. И надо же такому случиться – водитель был болен острой респираторной вирусной инфекцией! Её наш португалец с лёгкостью подцепил и в итоге вернулся в Лиссабон с тем же, с чем улетал. Через неделю он написал мне письмо, в котором рассказал о казусе с водителем и посетовал на судьбу. Но главное – там были строки о том, что лучше, чем после ярославских процедур, он не чувствовал себя более
10 лет. И попросил меня прилететь в Лиссабон, чтобы провести новый курс лечения на месте. Предложение выглядело очень заманчиво.

*   *   *

В Лиссабон мы полетели вместе с Валерием Ивановым и директором Ярославского межотраслевого научно­технического центра «Яртек» Александром Сениным. Луи встретил нас в аэропорту. Пройдя на автостоянку, мы увидели его «Хонду» модели «Цивик», что никак не соответствовало нашему представлению о богатом человеке. В багажник машины вошло только два чемодана, а третий пришлось держать на руках в салоне. Спустя 40 минут мы подъехали к отелю «Венеция», который располагался на Авеню де Либердада, по­нашему – на улице Свободы. «Надо же, – переглянулись мы, – в Ярославле одна из центральных улиц – тоже улица Свободы».

К машине тут же подскочили служащие отеля и подхватили наши чемоданы. Оказалось, что хозяином этой четырехзвёздной гостиницы был мой пациент. Мы разместились в хороших номерах, после чего Луи повёз нас на ужин. С ним был переводчик. За ужином он поведал о том, что не любит показную роскошь и именно поэтому приехал встречать нас на маленькой машине. Сказал, что ездит на ней постоянно, а для выезда у него есть целый парк хороших авто. А ещё рассказал, что окончил университет по специальности инженера­строителя, но вынужден был заниматься всю жизнь производством мебели, что не давало ему никакого удовлетворения. Продав мебельный бизнес, он купил строительную компанию и сейчас строит гостиницы и офисные центры.

Утром следующего дня я провёл Луи процедуру прямо в номере гостиницы. И он вновь почувствовал облегчение. Сейчас я понимаю, какому риску тогда подвергал его и себя. Если представить, что у него могла возникнуть тяжёлая аллергическая реакция на раствор анестетика или на антибиотик, потребовавшая госпитализации, то меня бы, скорее всего, арестовали. К счастью, этого не произошло.

Луи предложил нам посмотреть на одну из его строек. В 15­этажном здании проводили монтаж электрики, сантехники и вентиляции. Я был поражён, что на все этажи, включая самые верхние, рабочие по лестницам носят трубы, мотки проводов и все прочее. На вопрос, почему не включают лифты, Луи ответил, что дорого. Разнорабочими на стройке были нелегальные эмигранты из Африки, которые работали за гроши.

Вечером мне в номер позвонил сотрудник советского торгпредства Виктор. Он сказал, что получил телекс из Москвы от Олега Наумова, который просил позаботиться о нас. Виктор предложил встретиться.

На следующий день после процедуры мы отправлялись в торгпредство. До этого я никогда не видел, как живут наши люди за границей. В Лиссабоне посольство и торгпредство СССР были расположены в одном комплексе зданий. На входе стояла пятиметровая металлическая решётка, а охрана производила очень серьёзное впечатление.

Виктор попросил меня проконсультировать детей сотрудников и нескольких взрослых пациентов, что я с удовольствием и сделал. После этого меня пригласили в гости. В то время все жители нашей страны были уверены, что если ты работаешь за границей, то это – большое счастье. Знакомые врачи, которым выпадала удача попасть на работу за границу, через 2­3 года могли купить кооперативную квартиру, машину, привезти хорошую одежду. Естественно, я представлял, что уровень жизни работников торгпредства должен быть очень высоким. Каково же было моё удивление, когда я увидел маленькую двухкомнатную квартиру с казённой мебелью. Всё свободное пространство было заставлены коробками с одеждой, а на шкафах хранились коробки с дешёвыми музыкальными цент­рами и видеомагнитофонами. С позиций современного человека это выглядело дико, но в то время это был единственный легальный способ как­то улучшить жизнь с материальной точки зрения.

Лечить Луи я должен был в течение недели, а мои ярославские товарищи улетели домой через два дня. После их отбытия на родину мы с Виктором посетили университетскую лор­клинику, которой руководил известный отиатр профессор Руи Пенья. По его просьбе я прочитал лекцию о катетере, которая вызвала бурное обсуждение. Интерес к методу был практически у всех врачей, которые задавали вопросы: как научиться, где купить? Ответа не было.

Наибольшее удивление у меня вызвало следующее событие. Лекцию я читал в аудитории размером около 70 м2. В ней присутствовали около 30 врачей. После того, как я выступил, все встали и прямо в аудитории… дружно закурили. Дым стоял коромыслом. Не знаю, сохранилась ли эта традиция до настоящего времени, но четверть века назад она показалась мне очень странной. Как я уже говорил, профессор Пенья был отиатром, и наша методика ему была не очень интересна. Тем не менее о новом методе, разработанном в России, в Португалии узнали.

Неделя прошла быстро. Мой пациент вновь почувствовал себя хорошо. Утром, за день до отъезда, он приехал в гостиницу на «Порше 911» белого цвета, и мы поехали к океану. Выехав за шлагбаум платной дороги, Луи перекрестился и нажал на газ. Машина в течение очень короткого времени набрала скорость 300 км/час. Для тех, кто не ездил на таком автомобиле, расскажу следующее. У моего отца в Костроме был автомобиль «Запорожец» с 40­сильным двигателем. В советской машине сиденья расположены на таком же уровне от земли, как и у «Порше». На «Запорожце», если постараться, можно было развить скорость 110 км/час. При этом она казалась запредельной из­за низкой посадки кресел.

Ощущения в «Порше» были примерно такие же, как и в «Запорожце», разве что скорость 300 км/час вызвала животный страх. На моё счастье, так стремительно мы ехали всего несколько минут, и всё закончилось благополучно. Вероятно, Луи хотел показать мне свою крутизну, но, думаю, не только я, но и он большого удовольствия от такой скорости не получил. Мы пообедали в рыбном ресторане на берегу океана и поехали к нему домой.

Это сейчас норма: ты нажимаешь кнопку в машине, и перед тобой открываются ворота в паркинг. Но то время мы это видели только в кино. Подъехав к дому на окраине Лиссабона, Луи нажал кнопку в машине, ворота открылись, и мы въехали на территорию особняка. Описывать всю его обстановку не имеет смысла, так как многие из читателей этой книги, вероятно, видели дома и покруче. Остановлюсь на небольшой детали. В центре гостиной располагался очаг, выполненный из мрамора. Рядом с ним висел портрет Матери Терезы, а под ним было благодарственное письмо от её имени в адрес Луи. Оказалось, что он ежегодно жертвует в фонд по одному миллиону долларов.

Прямо из гостиной можно было выйти к бассейну. Это был именно тот бассейн, в котором пациент ежедневно купался и на который я грешил, что он является причиной его болезни. Вокруг росли цветы в кадках. В зимний период всё это закрывалось раздвижной крышей.

Поездка в «Порше» и визит в дом Луи подействовали на меня специфическим образом. По натуре я – человек независтливый и считаю зависть одним из пороков. Но когда Луи привёз меня в гостиницу, я чувствовал себя очень дискомфортно и не сразу смог уснуть.

Вспоминая сейчас поездку в Португалию, я понимаю, что можно быть реально богатым, оставаясь при этом просто человеком.

Издательский отдел:  +7 (495) 608-85-44           Реклама: +7 (495) 608-85-44, 
E-mail: mg-podpiska@mail.ru                                  Е-mail rekmedic@mgzt.ru

Отдел информации                                             Справки: 8 (495) 608-86-95
E-mail: inform@mgzt.ru                                          E-mail: mggazeta@mgzt.ru